Всю жизнь любил он рисовать войну.
Беззвездной ночью наскочив на мину,
Он вместе с кораблем пошел ко дну,
Не дописав последнюю картину.
Всю жизнь лечиться люди шли к нему,
Всю жизнь он смерть преследовал жестоко
И умер, сам привив себе чуму,
Последний опыт кончив раньше срока.
Всю жизнь привык он пробовать сердца.
Начав еще мальчишкою с «ньюпора»,
Он в сорок лет разбился, до конца
Не испытав последнего мотора.
Никак не можем помириться с тем,
Что люди умирают не в постели,
Что гибнут вдруг, не дописав поэм,
Не долечив, не долетев до цели.
Как будто есть последние дела,
Как будто можно, кончив все заботы,
В кругу семьи усесться у стола
И отдыхать под старость от работы…
— О, бедный мой Томми,
Бедный мой Том!
О-хэй!
Зачем ты оставил
Свой старенький дом?
О-хэй!
Под парусом черным
Пустились в набег
Все семьдесят пять человек.
— Прощай, Дженни, прощай, не грусти!
Меня, Дженни, меня ты, Дженни, не жди!
— О бедный мой Томми,
Бедный мой Том!
О-хэй!
Твой парус разорван,
В трюме — пролом!
О-хэй!
Твой парус разорван,
Корабль затонул,
Твой ветер удачи
Тебя обманул!
— Прощай, Дженни, прощай, не грусти!
Меня, Дженни, меня ты, Дженни, не жди!
По ком это Дженни
Плачет, по ком?
По мне.
«Ах, бедный мой Томми
спит вечным сном
На дне!»
Все семьдесят пять не вернулись домой —
Они потонули в пучине морской.
