Из одного ручья для утоленья жажды
Ягнёнку с волком пить случилося однажды;
Ягнёнок ниже был, а выше волк стоял.
Тогда, разинув пасть, затеял здор нахал:
«Я пью; как смеешь ты мутить, бездельник, воду?»
Ягнёнок отвечал, бояся, сумасброду:
«Льзя ль статься оному, пожалуй рассуди?
Ко мне бежит вода; а ты вить впереди».
Опешил грубиян, как правду тут увидел;
Потом рек: «Ты ещё за полгода обидел». —
«Я в те поры, — сказал Ягнёнок, — не рождён». —
«Да я отцом твоим злословно обнесён», —
Сказав, схватил его и растерзал напрасно.
Всяк может разуметь, чрез оную баснь ясно,
Как приобыкшие невинных подавлять
Умеют ложные причины составлять.
Я любил тебя горчайшею из дружб
за то,
Что никто ещё не понял наших душ —
никто.
Эти мутные ночные небеса,
ветра,
Диски желтых циферблатов в три часа
утра,
Нелюдимые капели, гуд перил,
мосты, —
Эту музыку апреля так любил
лишь ты.
Я признал тебя за то, что ты, родной,
как брат,
Понял чувственной любовью — роковой
наш град,
И за то, что его страстный и живой
гранит
Наших рук прикосновенье под пургой
хранит.
Я любил тебя за поздние огни
в домах,
За отметивший ночные наши дни
размах,
За наш иней по аллеям, где мы шли,
друзья,
И за то, что был лелеем ты Москвой,
как я, —
За угрюмые урочища в глухой
глуши,
И за молодость порочную хмельной
души…
