Жалко мне ёжика:
Ночи так долги,
А иглы не шуба,
Не греют иголки.
Волшебную палочку
Я достаю…
И теплый тулупчик
Ежу подаю.
— Спасибо, мой мальчик!
Спасибо, голубчик!
Какой замечательный
Сшил ты тулупчик!
Жаль, что его
Не смогу я надеть —
Сто двадцать иголок
Мне некуда деть.
— Волшебная палочка,
Ну-ка, за дело! —
Сто двадцать дырок
Она провертела
В тулупчике теплом.
— Носи его, ёж!
Теперь уж, наверно,
Он будет хорош!
— Спасибо, мой мальчик!
Спасибо, голубчик!
Немножко на сито
Похож мой тулупчик.
В нем холод гуляет,
И бьет меня дрожь…
А так-то он впору!
А так-то хорош!
Если мать припозднялась, бывало, –
Поднимал я отчаянный вой,
И сестра меня спать отсылала:
– Вот проснёшься – а мама с тобой.
Просыпался я – так и случалось,
Прядка маминых мягких волос
Над щекой моей сонной качалась,
Над потёками высохших слёз.
…Потоптал я дороги земные,
Поплескался в озерах-морях,
Вспоминаю и дни золотые,
И года, обращённые в прах.
В череде благодати и скотства
Развлекала меня суета,
А теперь – ощущенье сиротства.
Даже странно. В такие лета!
Это знак подаётся о встрече,
Это мать. Ну конечно, она.
И мне стало готовиться легче
К колыбели последнего сна.
Это мне утешением будет
На обрыве дороги земной.
Смертный сон истомит и остудит,
Но проснусь я – а мама со мной.
