Когда мне встретится истерзанный борьбою,
Под гнетом опыта поникший человек;
И речью горькой он, насмешливой и злою
Позору предает во лжи погрязший век;
И вера в род людской в груди его угасла,
И дух, что некогда был полон мощных сил,
Подобно ночнику, потухшему без масла,
Без веры и любви стал немощен и хил;
И правды луч, сверкающий за далью
Грядущих дней, очам его незрим,—
Как больно мне! Глубокою печалью
При встрече той бываю я томим.
И говорю тогда: явись, явись к нам снова,
Господь, в наш бедный мир, где горе и разлад;
Да прозвучит еще божественное слово
И к жизни воззовет твоих отпадших чад!
По веснам, да по зимушке,
Да сквозь густы боры
Гуляли по Россиюшке
Бродяги-гусляры.
Не трубадуры модные,
В одежде золотой —
Они певцы народные,
Напев у них простой.
Не много знали радости
Крестьянские дворы,
И слаще всякой сладости
Им были гусляры.
О горюшке, о долюшке
Былинник напоет —
И сердце к вольной волюшке
Покличет, позовет!
Великой злобой дыбились
Вельможи да цари,
Чтоб на Руси повывелись
Скитальцы-гусляры,
Но пели струны стойкие,
И был их лад суров, —
И шли бунты жестокие
От песен гусляров!
Точены да узорчаты
Те гусельки на вид,
А их напев яровчатый,
Как реченька, звенит.
То грозные, то грустные,
Те гусли не умрут,
Покуда люди русские
На Родине живут.
