Ох, черны глаза, черны!
…Не вернулся муж с войны,
Как заснул, так не проснулся
Где-то около Двины!
Возле сумрачной Двины,
Где воронка на воронке…
Шла оттуда похоронка,
С той заречной стороны.
И одна осталась Люба.
Люба, Люба! Стать легка.
Нецелованные губы —
Как два алые цветка!
Ох, черны глаза, черны!
Две косы, как две волны,
Синей схваченные лентой,
На затылке сведены.
Выйдет Люба на лужок,
На крутой на бережок:
«Где же, где же милый ходит,
Тот, что сердце бы зажёг?»
Жил рыбак на том лугу,
Сеть вязал и гнул дугу.
Неужели он не видел
Никого на берегу?..
Давным-давно на белом свете
Жил петушок по кличке Петя.
Он был любимцем местных куриц,
А также кур с соседних улиц.
Но сердце Пети трепетало,
Когда по небу пролетало
Созданье с длинной-длинной шеей.
Как Петя предан был в душе ей!
Какую вкладывал тоску
Петух в своё «кукареку»!
Но не пропала зря тоска —
Слетела цапля свысока,
Спустилось счастье прямо к Пете.
И чем на это он ответил?
Цветы, восторг, любви слова?
Всё это было, но… сперва.
Прошло совсем немного дней,
И стал восторг слегка бледней,
А то, что трепет вызывало,
Теперь не радует нимало.
И каждый раз в «кукареку»
Он по курятнику тоску
Теперь старается вложить.
С мечтою разве можно жить?!
Ведь приземлённая мечта,
Увы, совсем уже «не та».
