Просили мы тогда, чтоб помолчали
Поэты о войне, —
Чтоб пережить хоть первые печали
Могли мы в тишине.
Куда тебе! Набросились зверями:
Война! Войне! Войны!
И крик, и клич, и хлопанье дверями…
Не стало тишины.
А после, вдруг, — таков у них обычай, —
Военный жар исчез.
Изнемогли они от всяких кличей,
От собственных словес.
И, юное безвременно состарев,
Текут, бегут назад,
Чтобы запеть, в тумане прежних марев,
На прежний лад.
Так было: весна голубела,
И женщина древних веков
Огонь разводила и пела
Под щёлканье шустрых щеглов.
Была у забавы – синицы
Подслушана дробная трель, —
Петь так же искусно, как птицы,
Заставили люди свирель…
Я понял: из голоса ветра,
Где плещется в берег волна,
Возникла та музыка щедро,
Что в залах концертных слышна!
Уж с музыкой нам не проститься…
А в том и её красота,
Что в музыке – ветер, и птица,
И волны, и женщина та…
