Чудное море, Черное море,
О, этот блеск плюс плеск близкой волны!
Мы окунулись раз в Черное море
И оказались словно негры черны.
О, это счастье разнузданной лени!
Возьмите всё, всё, всё прочь от меня,
Только оставьте мне капельку тени,
Холодного пива и горячего дня.
О, это пиво! О, эти вина!
О, эта ча-ча-ча-ча-шум в голове.
Мы их не выпили и половины,
Значит, остаток дотянем в Москве.
О, это море! О, эти пляжи!
Передо мной зной, зной, зной да вода.
На самолете иль в экипаже,
Но ведь нельзя же не вернуться сюда!
По прозванию Костик,
По профессии бармен
Лед «ломает», как кости,
Подпевая ударным.
И, конечно, не видит,
И, конечно, не знает,
Что на этих ударных
Постник с Бармой играют.
Что за столиком дальним,
Под рогами оленя, —
Два Шекспира и Дарвин.
И подходит к ним Ленин.
Что под зеркалом Гете,
А под пальмою Гейне, –
Оба машут руками,
Приглашая Эйнштейна.
Что, хватаясь за сердце,
Выбегает из ниши
С Парацельсом и Герценом
Поскандаливший Ницше.
И выводят беднягу
Под веселые крики.
Но и тот, кто выводит,
Тоже кто-то великий.
…Золотая работа
В ком-то видеть кого-то!
Жаль, что вы не бывали
В этом зале красивом.
Где он?
Где-то в Баварии.
А быть может, в России.
А быть может, нигде он,
А быть может, повсюду…
Словом, вы приходите.
Жду. Я завтра там буду.
