Тихо сумерки ложатся,
Ночь приходит не спеша.
Над землёю сны кружатся,
Мягко крыльями шурша.
Юнгам снятся паруса,
А пилотам — небеса.
Снится лыжнику зима,
А строителю — дома.
Трактористу поле снится,
В поле — рыжая пшеница.
Солнце жаркое печёт,
Как река, зерно течёт.
Космонавту снится гром —
В громе дрогнул космодром:
Отправляются ракеты
На далёкие планеты.
Спит художник в тишине,
Краски видит он во сне.
Он водой разводит краски
И раскрашивает сказки.
Где-то замерла граница,
Над границей сон кружит.
Пограничнику не спится —
Он границу сторожит.
Московская барыня, видя, как лезет в окно
Иван Помидоров (один из адептов террора)
Включает «Кино», достаёт домино и вино
Повторный визит приключится, наверно, не скоро
Мажоры! — орёт — Фонограмщики! Хоп, от винта!
На нём из одежды — кальсоны, тельняшка и бурка
Предчувствием полон гражданской войны, как всегда
Родившийся в пасти у чёрного пса Петербурга
Ты только не дай им опять закатать рукава! —
Московская барыня вслед обронила Ивану
Когда, Помидоров, поймёшь: осень вечно права —
Тебя дожидаться у этих окон перестану…
Твоё «не стреляй!» скорректирует снайпера цель
Глазищи икон мироточат в поруганном храме…
В последнюю осень подёрнута льдом Агидель
Не время ли выяснить: кто там танцует за нами?
