1.
Скульский
с Патеком
нам пишут,
и весельем оба пышут:
«Мир такой загнем Советам,
что они не взвидят света…
2.
Если нужен мир вам с Польшей,
дайте нам земли побольше.
А война, — нам наплевать,
в Кремль приедем пировать.
3.
Мы рабочих скрутим тварей.
Присмиреет пролетарий…»
4.
Чешет Патек в голове:
«Не судьба, знать, нашей славе.
Думал гнуть Совет в Москве,
а Совет-то уж в Варшаве…»
5.
Ах, подобный видя вид,
горько Скульский заскулит.
И для Патека
здесь не патока…
1.
Неужели действительно к прозе лета
Начинают клонить, пробегая?
Неужели действительно жизнь прожита
И теперь подступает другая?
Я пишу, как в пустыне. Мой круг поредел.
Никому не прочтешь, и не надо.
Для поэзии ныне означен предел:
Медитации в жанре распада.
2.
Третьи сутки журчит водосточная жесть
И в канавах вода загнивает.
Только в первой любви все бывает как есть,
Но счастливой она не бывает.
И какую потом ни найдешь, ни создашь,-
Все ничтожная выдаст улика,
И какую банальность ни впишешь в пейзаж —
Все не выкричишь этого крика.
3.
Отчего-то все чаще я вижу вокруг
Удивительно нежные лица.
Беззаботною нежностью наших подруг
Мы нечасто могли похвалиться.
То ли вправду растет поколенье принцесс
Изо всей этой мути и каши,
То ли ангелы Божьи спустились с небес
По несчастные душеньки наши.
