Люблю железную дорогу
Всей памятью и всей душой —
И ту, что далеко-далёко,
И ту, что тут, при окружной.
Мне запах мил угля и дыма
И гари ветровой глоток,
Они никак непобедимы,
Хоть перешли давно на ток.
Подросток, говорят, несносный
Дерзил и убежать грозил,
Но товарняк четырехосный
Его от немцев вывозил.
И я остался благодарным
Всем рельсам, всем вокзалам сплошь.
И ежели теперь с товарным
По чистоте купейный схож
И все, кто ездит, воем плачут,
И разрывает поезда,—
Железную дорогу, значит,
За прошлое люблю тогда.
В екатеринославских степях,
Где травы,
где просторов разбросано столько,
Мы поймали махновца Кольку,
И, чтоб город увидел
и чтоб знали поля,
Мне приказано было его
расстрелять.
Двинулись…
Он — весел и пьян,
Я — чеканным шагом сзади…
Солнце, уставшее за день,
Будто убито,
сочилось огнями дымящихся ран
Пришли…
Я прижал осторожно курок,
И Колька, без слова, без
звука,
Протянул на прощанье мне
руку,
Пять пальцев,
Пять рвущихся к жизни дорог…
Колька, Колька… Где моя злоба?
Я не выстрелил,
и мы ушли назад:
Этот паренек, должно быть,
При рожденье вытянул туза,
Мы ушли и долгий отдых
Провожали налегке
Возле Брянского завода
В незнакомом кабаке.
И друг друга с дружбой новой
Поздравляли на заре,
Он забыл, что он — махновец,
Я забыл, что я — еврей.
