Я стою на снежно-солнечной
На высокой бор-горе,
Улыбаюсь сердцем радостным
Раннеутренней заре.
Я смотрю в милу-сторонушку,
Насмотреться не могу.
Скоро ль свидимся, желанная,
На желанном берегу?
Солнце выйдет свежеясное,
Обласкает грудь твою, —
Помни, в этот час, любимая,
Песни я тебе пою.
Я стою на снежно-солнечной
На высокой бор-горе,
Улыбаюсь сердцем радостным,
Жду на утренней заре.
Когда к невольничьему рынку
Мы завершим свой переход,
То пригласим на вечеринку
В живых оставшийся народ.
Хотя он грязный и противный
И от него несет козлом,
Пускай на ней, корпоративной,
Присядет с краю за столом.
С народом этим, ох, непросто,
Он жадно ест и много пьет
И все ж заслуживает тоста,
Поскольку среди нас живет.
Мы за него бокал наполним
И осушим его до дна,
Его историю напомним
И славных предков имена.
Потом за женщин выпьем стоя,
В селеньях русских кои есть,
За их терпение святое
И несгораемую честь.
За мужиков вставать не надо,
Не стоит, право же, труда,
Уже и то для них награда,
Что пригласили их сюда.
А чтоб совсем тип-топ все было,
Чтоб этот день запомнил смерд,
Собрав по штуке баксов с рыла,
Им забабахаем концерт.
Уж то-то будет всем веселья,
Уж то-то криков: «во дает!»,
Когда им спляшет Моисеев
И Надя Бабкина споет.
А после скажем всем спасибо
И под фанфары — до ворот.
…Вообще не приглашать могли бы,
Но страшен левый поворот.
