Горите белыми огнями,
Теснины улиц! Двери в ад,
Сверкайте пламенем пред нами,
Чтоб не блуждать нам наугад!
Как лица женщин в синем свете
Обнажены, углублены!
Взметайте яростные плети
Над всеми, дети Сатаны!
Хрусталь горит. Вино играет.
В нем солнца луч освобожден.
Напев ли вальса замирает
Иль отдаленный сонный стон?
Ты вновь со мной! ты — та же! та же!
Дай повторять слова любви…
Хохочут дьяволы на страже,
И алебарды их — в крови.
Звени огнем, — стакан к стакану!
Смотри из пытки на меня!
— Плывет, плывет по ресторану
Синь воскресающего дня.
Мой знакомый, дядя Лёша,
В цирке – главный режиссёр!
Как-то мы такой хороший
Завели с ним разговор…
Было тихо на арене,
У артистов – выходной.
Но внезапно чьё-то пенье
Прозвучало… надо мной.
Показалось, что ль, спросонок?
Был сражён я наповал:
Там, под куполом, слонёнок!
И не просто так слонёнок!
Он летел – живой слонёнок
И при этом напевал!
Дядя Лёша удивился:
«Что ж такого, если он
Захотел – и в небо взвился?!
Всё уметь обязан слон!
Кстати, он ещё ребёнок,
Но летает он с пелёнок!
Почему?
Да потому –
ЭТО НРАВИТСЯ ЕМУ!»
И, прервав наш разговор,
Мой любимый режиссёр
На часы вдруг посмотрел –
И под купол сам взлетел!
Нет, не стал я удивляться,
Сразу смог я догадаться,
Сразу понял, что к чему:
ЭТО НРАВИТСЯ ЕМУ!
