Четыре дня мы шли опустошенной степью.
И вот открылось нам раздолие Днепра,
Где с ним сливается Десна, его сестра…
Кто не дивится там его великолепью!
Но было нам в тот день не до земных красот!
Спешили в Киев мы — разграбленный, пустынный,
Чтоб лобызать хоть прах от церкви Десятинной,
Чтоб плакать на камнях от Золотых ворот!
Всю ночь бродили мы, отчаяньем объяты,
Среди развалин тех, рыдая о былом;
Мы утром все в слезах пошли своим путем…
Еще спустя три дня открылись нам Карпаты.
Нет, наконец мои слабеют силы
В мучительной за долг борьбе.
Ты пламени во мне не потушила,
О добродетель! жертвы нет тебе!
Поклялся я, да, помню, я поклялся
Мятежный дух смирить.
Вот твой венец, я с ним навек расстался, —
Возьми его, оставь меня грешить.
Не жди теперь обетов исполненья!
Она моя:, мне твой венец смешон.
О, счастлив тот, кто в сладком упоеньи,
Как я, своим паденьем не смущен.
Червь близится к прекрасному растенью,
Летит моя весна. —
Она дивится смелому решенью,
Но мне за всё наградою она.
Не верь, мой друг, в дары небес беспечно!
К преступному влекут твои черты.
Но если в царстве жизни бесконечном
Награда лучшая, чем ты,
Чем преступленье, бывшее преградой, —
Неправ судьбы язык!
За добродетель ты должна мне быть наградой.
И добродетели ты мой последний миг.
