Прокаженный молился. Дорога
Извивалась по сдвинутым скалам;
Недалеко чернела берлога;
Были тучи стремительны; строго
Ветер выл по кустам одичалым.
Диссонанс величавых мелодий —
Дальний топот врывался нежданно.
Конь спешил, конь летел на свободе,
Был ездок неподвижен и странно
Улыбался земной непогоде.
Вылетая к угрюмой берлоге,
Шевельнулся мертвец, как в тревоге.
Конь всхрапел, на дыбы приподнялся:
В двух шагах перед ним на дороге
Прокаженного труп улыбался.
Песенка о диком Западе, или Письмецо в Москву, переправленное с оказией
Вы на письма слез не капайте,
И без них — душа враздрызг!
Мы живем на Диком Западе,
Что и впрямь, изрядно дик!
Но не дикостью ковбойскою.
Здесь иную ткут игру:
Пьют, со смыслом, водку польскую
Под московскую икру.
Здесь, на Западе
Распроданном
И распятом на пари,
По Парижам и по Лондонам,
Словно бесы, —
Дикари!
Околдованные стартами
Небывалых скоростей,
Оболваненные Сартрами
Всех размеров и мастей!
От безделья, от бессилия,
Им всего любезней — шум!
И чтоб вновь была Бастилия,
И чтоб им идти на штурм!
Убеждать их глупо —
Тени же!
Разве что, спросить тайком:
— А не били ль вас, почтеннейший,
По причинным — каблуком?!
Так что вы уж слез не капайте,
И без них —
Душа враздрызг!
Мы живем на Диком Западе,
Что — и впрямь — изрядно дик!
