Слова теряют смысл первоначальный,
Дыханье тайны явно для души,
В померкшем зеркале твои глаза печальны,
Твой голос — как струна в сочувственной тиши.
О погоди! — последнего признанья
Нет силы вынести, нет силы взять.
Под сенью пальмы — мы два бледных изваянья,
И нежит мне чело волос приникших прядь.
Пусть миги пролетят беззвучно, смутно,
Пред темной завесой безвестных дней.
Мы — двое изгнанных в пустыне бесприютной,
Мы — в бездне вечности чета слепых теней…
Молчание смутим мы поцелуем,
Святыню робости нарушит страсть.
И вновь, отчаяньем и счастием волнуем,
Под вскрик любви, в огнь рук я должен буду пасть!
Разбойникъ нѣкакой, имѣя звѣрской духъ,
Напалъ на двухъ.
Когда встрѣчаются въ пустынѣ воры,
Не долго ждати ссоры;
Одинъ прохожій былъ великой трусъ,
И мыслитъ: есть ли мнѣ пожалуетъ онъ тузъ,
Такъ я не скоро вспряну;
А можетъ быть и то, что во сто лѣтъ не вствну.
Другой былъ храбръ,
И смѣлъ какъ левъ, иль бабръ;
А тотъ бѣжитъ не львицей,
Но зайцомъ иль лисицей,
А можетъ быть летитъ стрѣлою онъ и птицей.
Отважной, копѣйцо въ разбойника вонзилъ,
Злодѣя поразилъ;
Упалъ воюющій разбойникъ,
И сталъ покойникъ.
А трусъ, и самъ тогда, мнитъ, вора побѣдить,
И палкою ево старался разбудить,
Но сколько онъ надъ симъ заснувшимъ ни трудился,
Однако онъ не пробудился.
Этот сайт использует cookie для хранения данных. Продолжая использовать сайт, Вы даете свое согласие на работу с этими файлами. Политика конфиденциальности: https://lit-ra.su/politika-konfidentsialnosti/
