Люблю согласное стремленье
К столбу летящих лошадей,
Их равномерное храпенье
И трепет вытянутых шей.
Когда вначале свежи силы,
Под шум о землю бьющих ног,
Люблю задержанной кобылы
Уверенный упругий скок.
Люблю я пестрые камзолы,
В случайный сбитые букет,
И финиш, ярый и тяжелый,
Где миг колеблет «да» и «нет».
Когда счастливец на прямую
Выходит, всех опередив,
Я с ним победу торжествую,
Его понятен мне порыв!
Быть первым, вольно одиноким!
И видеть, что близка мета,
И слышать отзвуком далеким
Удары ног и щелк хлыста!
Может быть, с большого гонорара
или, может, с премии шальной,
ходит ненормальный по базару,
молодой старик, слегка хмельной.
Вот достал он кошелёк хрустящий —
женщине купил охапку роз,
вот купил орехов грецких ящик,
и старухе нищей преподнёс.
Девочке, испуганной немножко,
был подарен синий попугай,
вот купил у алкаша гармошку
и вернул, сказав: «Дарю, играй…».
Одарив полмира, ненормальный,
бросил в урну кошелёк пустой,
и с улыбкой вовсе беспечальной
весело направился домой.
У прохожего спросил он папиросу,
но прохожий был нормален и не пьян:
на вопрос ответствовал вопросом:
«Может, коньячку вам, старикан…».
Старикан смолчал. Походкой бойкой
зарулил в дешёвенький шалман,
шляпу там загнал посудомойке,
— Ей на всё конфет, а мне — стакан…
