Вам знакома ли Иньес,
Та, чьи косы — цвета смоли,
А глаза — лазурь небес?
Вам знакома ли Иньес,
Та царица своеволий,
Каждый взгляд которой — бес?
Поднимая кастаньеты,
Выгибает стан она,
Шалью шелковой одетый;
Поднимает кастаньеты, —
И толпа уже пьяна;
Все — безумцы, все — поэты!
Веер черный приоткрыв,
Чуть она им губы тронет, —
Toros весь — один порыв!
Веер черный приоткрыв,
Чуть она лицо наклонит, —
Каждый ею только жив!
Говорила вся Гренада,
Будто в двери крался к ней
Как-то ночью наш. эспада;
Говорила вся Гренада,
Будто с ним она — нежней,
Чем с мужчиной быть ей надо.
Только это, верно, — ложь!
Как Иньес быть благосклонной
К одному? — Другие что ж?
Если б то была не ложь,
Каждый был бы — оскорбленный,
А у каждого есть — нож!
Надоели мне стихи
О моей России,
Были б ноченьки тихи,
Были б дни сквозные.
Стену лбом не прошибить,
В гневе нету проку.
Буду травушку любить
И молиться Богу.
Сколько жить мне? День-другой,
Год — другой, не боле,
Были б внуки под рукой
С их беспечной волей.
А другой мне не видать
Волюшки на свете.
Жаль, как станут подрастать,
Станут думать дети.
Станет волюшка мала
Меньше год от году,
Что бы жизнь им ни дала –
Через пень-колоду.
Ни начала, ни конца, —
И пойдут по свету,
Станут мать корить, отца,
Не простят и деду.
Да и дело ли ума
Жизнь твоя, Россия.
Вот — тюрьма и вот – сума,
Вот и ностальгия.
