Катя уехала внезапно. Из Тобольска пришло известие, что Костя в дороге заболел и лежит в тюремном лазарете. Никича послали за билетом. Катя молча, без слез, запихивала в чемоданы какие-то вещи, Марина укладывала в портплед теплое одеяло, шерстяные носки, беличью телогрейку. Дети толклись около взрослых. Алина пыталась чем-то помочь. Мышка не отходила от Кати, Динка, прижимаясь спиной к перилам, растерянно смотрела на разбросанные вещи, на связанные узлы и раскрытые чемоданы, на Катю, которая одной рукой прижимала к себе Мышку, а другой укладывала вещи. Потом, оторвавшись от Мышки, она обнимала Алину, и обе они, вытирая слезы, что-то обещали друг другу.
— Мама останется одна… — доносился до Динки взволнованный шепот Кати.
— Я буду помогать ей, не беспокойся за маму, — серьезно отвечала Алина.
Динка ежилась и, чувствуя себя лишней, смотрела в сад. Больше всего она боялась, что Катя забудет попрощаться с ней, забудет обнять ее, как обнимала Мышку и Алину. И, может быть, никогда уже не придется Динке попросить у нее прощения за все плохое, что она делала, и никогда не придется сказать, что она, Динка, так же любит Катю, как Алина к Мышка…
А Катя, замученная беспокойством за Костю, убитая горем от разлуки со своей любимицей Мышкой, встревоженная мыслью, что старшая сестра останется одна с детьми, действительно забыла о Динке.
Марина, мельком взглянув на младшую дочку, подозвала ее к себе:
— Возьми щетку, почисти вот это платье!
Динка схватила платье — она была рада хоть что-нибудь сделать для Кати.
Платье было серое, шерстяное. Марина готовила его сестре в дорогу, Динка, размахивая щеткой, изо всех сил трясла и чистила это платье, потом, подбежав к матери, обняла ее за шею и взволнованно прошептала:
— Скажи Кате, чтобы она не забыла обнять меня, мама… Я ведь тоже люблю ее…
Марина удивленно вскинула на нее глаза, грустная тень пробежала по ее лицу, и, не найдя других слов, она тихо сказала:
— Катя вспомнит сама…
Но Катя не вспомнила сама. Присев около нее на полу, Марина с горьким упреком зашептала, склонясь над чемоданом:
— Ты забыла Динку… Ты забыла, как она старалась спасти Костю… Катя закрыла лицо руками.
— Динка, Диночка… — позвала она.
Динка оторвалась от перил, бросилась в ее объятия… Они плакали вместе, крепко обнимая друг друга.
— Я буду хорошей девочкой… — захлебываясь от слез, бормотала Димка.
— Прости меня, прости меня, маленькая, родная моя… — шептала Катя.
На вокзал поехали все вместе. Олега не было. Наступало время охоты, и его сиятельство граф потребовал, чтобы умелый стрелок-лесничий неотступно сопровождал его на охоте… О внезапном отъезде младшей сестры Олег не знал…
Сиротливой кучкой стояли около поезда дети… Катя и Марина молча смотрели друг на друга.
— Я никогда не говорила тебе… но я преклоняюсь перед твоим мужеством, Марина… — не отрывая глаз от лица сестры, сказала Катя.
Марина улыбнулась ей, голубые глаза ее, обведенные темными кругами, просияли. И, как всегда в самые трудные минуты жизни, она твердо сказала:
— Я верю, Катя… Верь и ты…
Когда поезд двинулся, дети бросились за ним… Катя замахала платком.
— Пойдемте, — сказала Марина, положив руки на головы младших детей. Пойдем, Алина!