К поездке в город Динка приготовилась тщательно: она достала из шкафа короткое летнее пальто, вынула из картонки свою красную фетровую шляпу с широкими лентами, завязывавшимися под подбородком, положила в маленькую корзиночку хлеб и, сообразив, что на билеты нужны деньги, осторожно открыла ящик маминого письменного стола… Там после отъезда Лины всегда лежали мелкие деньги на хозяйство. Динка подержала в руках полтинник, потрогала мелочь… потом оставила мелочь в столе, а полтинник положила в карман. Мало ли что может случиться в дороге — ведь назад ей придется ехать одной, без Леньки.
Сложив все свои вещи в кучу, девочка отнесла их к лазейке.
И только тогда сообщила Мышке, что идет на фейерверк.
— Но мама не велела никуда уходить. Она сказала, чтобы мы помогли Никичу перебраться из палатки в кухню.
— Молчи, пожалуйста! Алину на пикник взяли, а мне даже на фейерверк нельзя, да?
И, показав сестре язык, Динка исчезла.
Увидев девочку в пальто и нарядной шляпе с бантами, Ленька неодобрительно хмыкнул:
— Чего вырядилась как на свадьбу!.. Когда б еще я в матросском воротнике был, а то едешь как барыня со слугой!
— Да ведь мне надо прилично… Вдруг я встречу дворника Герасима — пускай он думает, что я с мамой… — оправдываясь, сказала Динка, но все-таки сняла с головы шляпку и, держа ее за ленты, бегала по всей палубе.
— Да уймись ты, чего бегаешь? — урезонивал ее Ленька.
— А чего мне униматься? Я же с билетом еду! Ленька купил им обоим билеты, разменяв полтинник, И сунул сдачу к себе в карман.
— Конфет у меня не проси в юроде. Я завтра подработаю и доложу те, что потратил, а ты потихоньку обратно в ящик опустишь, — строго сказал он подружке.
Динка ничего не просила и, сойдя с парохода, сразу заторопилась на квартиру. Уже начало темнеть, и она боялась поздно возвращаться одна домой.
— Идем скорей! Нам по Дворянской, мимо игрушечного магазина Христанзена…
Они прошли несколько улиц. В магазинах уже зажглись витрины. Дворянская улица считалась главной улицей в городе, и по ней непрерывно сновали нарядные экипажи. Лошади, покрытые цветными сетками, горделиво переступая тонкими ногами, обернутыми по щиколотку белым холстом, останавливались у богатых магазинов. По тротуару гуляли хорошо одетые люди — дети, дамы, мужчины… На углах улиц стояли городовые.
Леньку стесняла вся эта празднично разодетая богатая публика.
— Ну, куда залезла! — запахивая свой пиджачок и стараясь прикрыть, им залатанные штаны, хмуро говорил он. — Здесь одни баре… Обошли бы стороной как-нибудь…
— Вот еще! — дергала плечами Динка. — Нам на них наплевать! Что мы, в дом к ним пришли, что ли! Не смотри на себя — и все!
Она подбегала к витринам с игрушками, показывала Леньке кондитерские с выставленными в окнах красивыми коробками.
— Вот это купим! И это купим! Все мы себе купим, когда забогатеем, да, Лень? — весело болтала она. Только у двух магазинов ее болтовня смолкла. У одного она вдруг закрыла обеими руками глаза и жалобно сказала: — Веди меня, Лень… Здесь большие галоши. Я очень боюсь их. Это «Треугольник»…
— А что тебе они сделают? — засмеялся Ленька, держа девочку за руку и разглядывая выставленную на витрине огромную, в человеческий рост, галошу…
Около магазина с гробами, ангелами и венками Динка совсем уткнулась головой в его пиджак.
— Я здесь не дышу… — серьезно сказала она, пятясь боком.
Наконец с главной улицы они свернули куда-то вбок, и Ленька указал пальцем на один из переулков:
— Не эта ли?
Но Динка поспешно схватила его за вытянутый палец и строго сказала:
— Не показывай пальцем на улице! Это неприлично! Ленька искренне расхохотался:
— Ох, ты ж и путаная, Макака! На самой Дворянской, когда мимо гробов шли, прямо в живот мне уткнулась, так то было прилично! — сказал он.
— Ну! — возмутилась Динка. — Люди сами виноваты! Зачем для живых людей выставлять гробы? На месте царя я бы торговала ими на кладбище! А вот когда показывают пальцем, то какой-нибудь человек может подумать, что это на него… Приятно тебе, чтоб на тебя показывали пальцем? Ага?
Ленька согласился, что неприятно, и, только кивнув головой на переулок, снова напомнил о нем девочке.
— Не пройди мимо-то. Какой номер дома?.. Гляди, темно уж. Как одна назад поедешь? — забеспокоился он.
— Ничего! Возьму билет и поеду! А там за людьми побегу… — храбрилась Динка. Не доходя немного до своего двора, она вдруг выпустила Ленькину руку и сказала: — Я пройду мимо и посмотрю, нет ли огня у нас в окнах. Подожди тут.
Осторожно подойдя к воротам, девочка заглянула во двор и в испуге отпрянула назад… Около квартиры дворника Герасима стояли два жандарма; подальше, разговаривая с самим Герасимом, жандармский офицер, медленно стягивая с рук белые перчатки и указывая на стоявшего поодаль извозчики, давал какие-то распоряжения.
«Обыск!» — быстро подумала Динка и поглядела в глубину двора, на двухэтажный флигель. В нижнем этаже была их квартира. Окна и парадный ход выходили во двор, черный ход был сзади дома, прямо от него шли деревянные сарайчики для дров…
В окнах их квартиры было совсем темно, и девочка успокоилась.
«Это не к нам. Конечно, зачем им к нам? Тут же пустая квартира».
— Лень! — сказала она, перебегая через улицу к товарищу. — У нас во дворе жандармы… Бежим скорей через пустырь, а то потом и сарайчиком не пройдешь… — Погоди… Может, не идти лучше? — нахмурился Ленька.
— Да нет! Это не к нам. Мы же на даче! Пойдем скорей! Дети прошли через соседний двор на пустырь. Сюда выходили задние стенки дровяных сараев.
— Вот наш, третий от края… — посчитала Динка и, оглянувшись, скомандовала: — Отодвигай доски!
Ленька, присев на корточки, потрогал доски. Две из них подались, и ребята один за другим шмыгнули в сарай.
— Не упади, здесь дрова… шепотом предупредила Динка и, пробравшись к двери, нащупала рукой крючок, — Смотри, потом все так же запри… Там, с той стороны, замок… Он для виду…
Девочка осторожно, стараясь не брякнуть висящим с внешней стороны замком, приоткрыла дверь. Около черного хода их квартиры никого не было. Она потихоньку вышла, потянув за собой Леньку, и, прикрыв сарай, быстро перебежала к крылечку.
— Открывай, открывай! Вот ключ! — зашептала она, всовывая в руки Леньке ключ.
В темноте ничего не было видно. Мальчик нащупал замок и тихо повернул ключ… Динка проскользнула первая… Из дверей комнаты узенькой полоской просачивался в коридор красноватый свет… Динка поспешно втолкнула Леньку за открытую дверь кухни и в тот же момент услышала негромкий голос:
— Кто здесь?
На пороге комнаты стоял Костя. На нем было старое, рваное пальто и помятая кепка… Видно было, что он только что пришел и еще не успел раздеться.