В полку Таращанском когда-то
Комбатом служил мой отец.
Однажды, году в тридцать пятом,
Комбата проведал боец.
Перед четвертною бутылью
И сахарною головой
Сидели, и пели, и пили
Комбат и его вестовой.
Тут мне бы забиться за печку,
Забраться под стол, под кровать,
Запомнить бы всё до словечка
И внукам потом рассказать.
Что помню я? Говор крестьянский,
Махорочный дым и вино.
На фильм о войне о гражданской
Сбежал я в тот вечер в кино.
Как на Верины именины
Испекли мы тишины.
Вот такой нижины,
Вот такой вышины.
И легла кругом пустыня
Вместо матушки-Москвы.
Вот такой белизны,
Вот такой синевы.
И над нею, как знамена,
Облака водружены.
Вот такой ширины,
Вот такой ужины.
А все верины печали
Подо льдом погребены,
Вот такой немоты,
Вот такой глубины.
«В том, что с некоторой правдой
Жить совсем не можешь ты, —
Нет ни божьей вины,
Ни твоей правоты.»
