О, как тополя длинноноги —
Серебряные с золотым…
Давай по канатной дороге
Над городом к небу взлетим!
Терраски, ступени, перила,
Веревки с бельем, облака.
Однажды я в небе парила, —
Мне вспомнится издалека.
Счастливее радость иная —
Мне выпал удел горемык:
Как будто уже вспоминая,
Разглядывать нынешний миг.
Но это я к слову сказала.
Не слушай. Оставим слова.
Как зелено,
желто
и ало
Сияла — сияет! — листва!
А давайте все вместе уедем туда,
Где берёзы, склонившись, растут у пруда.
И останемся жить там, где травы шумят
И ромашковый луг летним ливнем примят.
А о чём шепчут травы? О чём шелестят?
Не о том ли, что нас, неразумных, простят.
Не о том ли им, бедным, так трудно молчать,
Что совсем перестали мы их замечать.
А ещё рассказать нам хотели давно,
Что рассветы встречать каждый день им дано,
И целует их солнце, волнуют ветра,
Укрывают и нежат туманы с утра.
И на стебли нанизаны, как жемчуга,
Украшают ромашки собою луга.
Помнишь? Здравому смыслу, судьбе вопреки,
Мы гадали на них у прохладной реки.
Лепестками по ветру летел под откос
Этот — «любит–не любит» — извечный вопрос.
Вон их сколько – глазастых ромашек вокруг!
Попытаем же счастья по–новой… А вдруг?
Так давайте уедем скорее туда,
Где от солнца в пруду золотится вода,
Где высокие травы от ветра поют…
Там уставшее сердце найдёт свой приют.
