Я люблю этот холод осенний,
Я люблю этой жизни зигзаги…
Чем обиженней —
тем вдохновенней
Отражается жизнь на бумаге.
Стол в пыли, и посуда побита,
И под мышками рвется рубаха, —
Но в глаза полоумного быта
Я гляжу без упрека и страха,
Ибо искренна и неустанна
Перекличка души и природы.
А к тому же на дне чемодана
Есть еще сапоги-скороходы,
При наличии коих доступна
Путевая беспутная проза…
О, как больно сияют и крупно
На полянах лепешки навоза!
Где Херувим, свое мне давший имя,
Мой знак прошедших дней?
Каких фиалковых полей
Касаешься крылами ты своими?
И в чьих глазах
Опять зажег ты пламя,
И в чьих руках
Дрожит тобой развернутое знамя?
И голосом твоим
Чьи говорят уста, спаленные отравой?
Кого теперь, кого ведешь за славой?
Скажи мне, Херувим.
И чья душа идет путем знакомым
Мучительной игры?
Ведь это ты зажег у стен Содома
Последние костры!
