А наши песни остаются,
И в пригородных поездах
Они опять вовсю поются,
как мы их пели на фронтах.
Есть на веревочке гитара.
Своя компания вокруг.
И нет на свете песни старой,
И времени сомкнулся круг.
Поют ее, как мы певали,
Вдруг повзрослевшие юнцы.
Поют опять не трали-вали,
А то, что деды и отцы,
Когда им было лет по двадцать,
Когда, казалось, тишь и гладь,
А завтра надо призываться,
А послезавтра умирать.
Летит вагон заре вдогонку,
Ах, как натянута струна!
И мы стоим, грустя, в сторонке,
И родина на всех одна.
Кончились круги косного плена,
Следуй отныне
вольной тропой:
Да, еще будет возможна измена,
Но невозможен
срыв
слепой.
Если ты выберешь скорбные спуски,
Высшее Я
твой путь осенит
В помощь России —
если ты русский,
Франции — если ты с Францией слит.
Ныне ж приблизься
к праздничным странам,
К звучной реке параллельных времен:
Плотью ты овладел, как органом,
Ты просветлен,
крылат,
спасен.
Солнц многоцветных царская нега
Ринет лучи, коронуя, к челу;
С иллюминацией схожее небо
Радостным громом
грянет
хвалу.
— Слава достигшему Файра!.. — Любая
Миропомазана будет душа
Царским елеем Первого Рая,
Пурпуром
из золотого ковша.
Тысячью троп брамфатуру земную
Души проходят вдоль тысячи рек,
Этого ж слоя никто не минует:
Ангел ли,
даймон ли,
человек.
