«Красиво ты живешь,
Любезная сестрица!—
Сказала с завистью в гостях у Крысы Мышь.—
На чем ты ешь и пьешь,
На чем сидишь.
Куда ни глянешь — все из-за границы!»
«Ах, если б, душенька, ты знала,—
Со вздохом Крыса отвечала,—
Я вечно что-нибудь ищу!
Я день-деньской в бегах за заграничным —
Все наше кажется мне серым и обычным,
Я лишь заморское к себе в нору тащу:
Вот волос от турецкого дивана!
Вот лоскуток персидского ковра!
А этот нежный пух достали мне вчера,—
Он африканский. Он от Пеликана!»
«А что ты ешь? — спросила Крысу Мышь.—
Есть то, что мы едим, тебе ведь не пристало!»
«Ах, душенька! — ей Крыса отвечала.—
Тут на меня ничем не угодишь!
Вот разве только хлеб я ем и сало!..»
* * *
Мы знаем, есть еще семейки,
Где наше хаят и бранят.
Где с умилением глядят
На заграничные наклейки…
А сало… русское едят!
Мелькает девичий платочек,
Прощай, родительский приют!..
«Последний нонешний денечёк»
Уже сегодня не поют.
Гармошка пьяная не плачет,
Спит колокольчик под дугой.
Другая армия — а значит,
И паренёк совсем другой.
Перрон в осенней позолоте,
Цветы — в руках,
Цветы — вокруг.
Пришёл товарищ по работе,
Пришёл твой самый первый друг.
Ты здесь в кругу напутствий, шуток,
А сердце где-то впереди.
Отец, не спавший двое суток,
Кричит:
— Счастливого пути! —
Оркестр грохочет.
Кто-то пляшет.
Твоя любовь не прячет взгляд.
И только мать в сторонке плачет,
Как триста лет тому назад.
