Мариенгофу
Я последний поэт деревни,
Скромен в песнях дощатый мост.
За прощальной стою обедней
Кадящих листвой берез.
Догорит золотистым пламенем
Из телесного воска свеча,
И луны часы деревянные
Прохрипят мой двенадцатый час.
На тропу голубого поля
Скоро выйдет железный гость.
Злак овсяный, зарею пролитый,
Соберет его черная горсть.
Не живые, чужие ладони,
Этим песням при вас не жить!
Только будут колосья-кони
О хозяине старом тужить.
Будет ветер сосать их ржанье,
Панихидный справляя пляс.
Скоро, скоро часы деревянные
Прохрипят мой двенадцатый час!
Разошлась по городу легенда,
Будто где-то здесь невдалеке,
Девушка с косой и с белой лентой
Утопиться вздумала в реке.
Мол, спозналась с горечью душевной,
А уж с ней не миновать беды!
Только будто вдруг старик-волшебник
Вынес ее чудом из воды…
В жизни много нужно человеку,
Нужен хлеб, нужна и красота,
И пошел народ на эту реку –
Поглядеть на дивные места…
Одним словом, так или иначе,
Дело стало сказкой обрастать,
И примчал из области докладчик,
Чтобы этот миф разоблачать.
Он гремел. Срывал аплодисменты.
Выдумку цитатами разнес,
Осмеял нескладную легенду,
А другой легенды не привез.
Сам он, видно, не тонул ни разу,
Не спасал он жизни никому,
И, наверно, в детстве тихих сказок
Не шептала бабушка ему…
