Проплясал, проплакал дождь весенний,
Замерла гроза.
Скучно мне с тобой, Сергей Есенин,
Подымать глаза…
Скучно слушать под небесным древом
Взмах незримых крыл:
Не разбудишь ты своим напевом
Дедовских могил!
Привязало, осаднило слово
Даль твоих времен.
Не в ветрах, а, знать, в томах тяжелых
Прозвенит твой сон.
Кто-то сядет, кто-то выгнет плечи,
Вытянет персты.
Близок твой кому-то красный вечер,
Да не нужен ты.
Всколыхнет он Брюсова и Блока,
Встормошит других.
Но все так же день взойдет с востока,
Так же вспыхнет миг.
Не изменят лик земли напевы,
Не стряхнут листа…
Навсегда твои пригвождены ко древу
Красные уста.
Навсегда простер глухие длани
Звездный твой Пилат.
Или, Или, лама савахфани,
Отпусти в закат.
Был мир неузнанным и странным,
Война — картиннее игры,
Князья сидели по курганам,
Справляя тризны и пиры.
Тогда Земля ещё не круглой —
Продолговатою была.
На остывающие угли
Смотрели боги из угла.
Богато было шкур и леса,
Пеньки, и рыбы, и смолы, —
Из драгоценного железа
Лишь наконечник у стрелы.
В те годы
жили не по средствам:
Полмира брали «на ура», —
Но не придумали наследства
Важней коня и топора.
Хмельное пили,
песни пели,
Бросали в реки невода, —
Своим врагам прощать умели,
Врагам России — никогда…
В нас та же кровь
и та же сила.
И нет дороже для меня
Моей земли,
моей России,
Степного ветра
и коня.
