Человек
стоял и плакал,
комкая конверт.
В сто
ступенек
эскалатор
вез его наверх.
К подымавшимся
колоннам,
к залу,
где светло,
люди разные
наклонно
плыли
из метро.
Видел я:
земля уходит
из-под его ног.
Рядом плыл
на белом своде
мраморный
венок.
Он уже не в силах видеть
движущийся
зал.
Со слезами,
чтоб не выдать,
борются глаза.
Подойти?
Спросить:
«Что с вами?»
Просто ни к чему.
Неподвижными
словами
не помочь ему.
Может,
именно
ему-то
лирика нужна.
Скорой помощью,
в минуту,
подоспеть должна.
Пусть она
беду чужую,
тяжесть всех забот,
муку
самую большую
на себя возьмет.
И поправит,
и поставит
ногу на порог,
и подняться
в жизнь
заставит
лестничками
строк.
Бабье лето пришло сквозь туманную сырость,
На три дня поселившись у нас в городке,
Бабье лето ты словно минутная близость,
И недели разлуки в дождливой тоске.
Бабье лето для нас как нежданная радость,
Теплый солнечный свет оставляя листве,
Бабье лето уйдет, навсегда, попрощайтесь,
И сентябрь говорит не вернется уже.
Льют всю ночь за окном, монотонные капли,
Барабанит по крышам холодная дробь.
Со слезами дождя мы тебя провожали,
В окнах серый рассвет и простудный озноб.
Бабье лето как жаль нам с тобою прощаться,
Уходя уходи, лужи скроют следы,
Только желтые листья, как искорки счастья,
Не дано нам узнать, что же там, впереди…
