Смеркается.
Пахнет леском перегретым…
Но я не об этом!
Совсем не об этом.
Я знаю, как трудно рождается слово.
Когда оно истинно.
И безусловно.
Прозрачно.
Пока что ни в чем не повинно.
А ты, надрываясь, грызешь пуповину
и мечешься:
— Люди!
Вы слово искали.
Берите!
Пока его не затаскали.
Скорее!
Пусть кто-нибудь станет пророком…
Нависла жара над высоким порогом.
Кукушка старается:
чет или нечет.
У самого уха стрекочет кузнечик.
Шуршит муравейник.
Ворона фальшивит.
И стебель цветка под пчелою пружинит.
Готовятся к полднику жители ясель.
Зеленою тучею кажется ясень.
Он что-то бормочет надменно и глухо.
Он так величав,
что становится глупо
рядиться в пророка,
считаться поэтом…
Но я не об этом!
Совсем не об этом.
Молвы язвительной и дерзкой
Внимая ложный приговор,
Стыжусь ответить бранью резкой
На необдуманный укор.
Гоненья зритель равнодушный,
Я испытал уже давно,
Что злобе черни малодушной
Ответ — презрение одно.
Пускай позор несправедливый
Она готовит мне в тиши,-
Грозу я встречу терпеливо
И сохраню покой души.
Моей невинности сознанье
И незапятнанная честь
Незаслуженное страданье
Дадут мне силы перенесть.
Я прав,- и этого довольно,
И, что бы ни было со мной,
Я не унижусь добровольно
Перед язвительной молвой:
Я не подам руки свободной
Ожесточенному врагу;
Скорей погибну благородно,
Но твердость воли сберегу.
