Такса едет на такси

Популярные материалы библиотеки:

Со дна

Сергею Бонгарту
За день выжало, уморило.
Шторы наглухо! Дверь замкну!
Погружается субмарина
В океанскую глубину.
Люк завинчивай впритирку,
Закрывай иллюминаторы,
Я забьюсь в свою квартирку,
Как на дно упрятанный.
На житейскую поверхность
Перископ не выставлю,
Ослепительно низвергнусь
В темень аметистовую.
Я нашел себе страну
Ту, что научилась
Погружаться в глубину,
Точно Наутилус.
И пускай в подводном иле,
Отдаваясь гулами,
Шастают автомобили
Темными акулами,
И кидаются в меня
Световыми сваями, –
Комнатушечка-броня,
Ты непробиваема!
Ты непробиваема,
Ты неуязвима!
И акулы стаями
Проплывают мимо.
Мне не надо ЛСД
Или кокаина.
Я ночую на звезде
Из аквамарина.
Жил на пятом этаже,
Да уплыл с квартирою,
И на дне морском уже
Я фосфоресцирую!
Я плыву подводной спальнею,
И до утренней зари
На поверхность социальную
Я пускаю пузыри.
А ученый дяденька,
Чистенький и гладенький,
Где-то в кабинетике
В дебрях кибернетики.
У приборов топчется
Бородатый агнец.
И больному обществу
Ставит он диагноз.
«В наш период атомный
Для леченья сердца, –
Говорит он, – надобны
Взрывчатые средства!
Этим человечество
Сразу же излечится!
Людям в наши времена
Помогает дивно
Туча, ежели она
Радиоактивна!
Приходите все погреться
В золотых лучах прогресса!»
Он как петрушка площадной
Выскакивает над страной.
И, щупленький и сухонький,
С морщинками на личике,
Он сам себе на кухоньке
Поджаривает блинчики.
Но хоть пожить он любит вкусно,
Хоть любит чай с вареньем он, –
Как современное искусство,
Почти что он развоплощен.
Почти прозрачен,
Совсем спрессован,
Он не иначе
Как нарисован.
Но взрывы так красноречивы,
Что всё кругом потрясено,
И до меня доходят взрывы
На аметистовое дно.
Я знаю: вселенная где-то изогнута,
И Бог по вселенной гуляет инкогнито.
А тут человек, непонятный как призрак,
Швыряется взрывами в огненных брызгах!
И я убегаю побежкою волчьей
И прячусь за всей океанскою толщей.
Ночной темнотою укрыт как щитом,
Я выдумка тоже. Я тоже фантом.
Я тоже нелепица, дикость, абстракт,
И снюсь я кому-то сквозь лунный смарагд.
И я, уходящий всё глубже и дальше,
И тот – на поверхности жизни – взрывальщик –
Далеким потомкам в столетье ином –
Покажемся оба чудовищным сном.
Но знаю: меня они все-таки вспомнят,
Заглянут ко мне в аметистовый омут,
Моим одиночеством темным звеня,
Как груз потонувший подымут меня.