С детства я помню: на зорьке студёной
В нашем сарайчике, низком и чёрном, Тишь сотрясает гул монотонный –
Крутится жёрнов,
Крутится жёрнов.
Мать с побелёнными пылью висками
Круглую глыбу вращает упорно.
Камень со скрежетом трётся о камень –
Мелются зёрна,
Мелются зёрна.
Ждём, с нетерпеньем и жадностью глядя –
Ведь в животах со вчерашнего пусто, —
Скоро ли мать испечёт нам оладьи,
Жёсткие, с хрустом,
Жёсткие, с хрустом?
С каменной пылью от жёрнова… Смелем!
Ели с мякиной, ели с половой.
Не привередничать в самом-то деле
Детям здоровым,
Детям здоровым.
Нам не в новинку голодные зимы,
Мёрзлой картошкою брюхо набито.
К мельнику, еле дождавшись, везли мы
Новое жито,
Новое жито.
Я на мешках восседаю, бывало,
Слышу – вода запевает задорно,
С гулом, походим на эхо обвала,
Крутится жёрнов,
Крутится жёрнов.
Очередь спит на траве, на телегах.
Мельница, словно старуха седая,
Мелко трясётся, как в стужу, под снегом.
Пыль оседает,
Пыль оседает.
Мельник выходит, окутанный пылью,
Словно из сказки некое чудо.
…Старую мельницу, давние были
Не позабуду,
Не позабуду.
Где бы я ни был – на море, на суше, —
Только заслышу рокот моторный,
Звуки родные тревожат мне душу –
Крутится жёрнов,
Крутится жёрнов.
