Уж не цвесть цветку в пустыне,
В клетке пташечке не петь!
Уж на горькой на полыне
Сладкой ягодке не зреть!
Ясну солнышку в ненастье
В синем небе не сиять!
Добру молодцу в несчастье
Дней веселых не видать!
Как во той ли тяжкой доле
Русы кудри разовью;
Уж как выйду ль в чисто поле
Разгулять тоску мою.
Может, ветер на долину
Грусть-злодейку разнесет;
Может, речка злу кручину
Быстрой струйкой разобьет.
Не сходить туману с моря,
Не сбежать теням с полей,
Не разбить мне люта горя,
Не разнесть тоски моей!
Мне была понятна жизнь природы дивной
В дни моей весны.
Охраняла вера, рдел восторг наивный,
Ясны были сны,
И в сияньи веры был чудес чудесней
Блеск живого дня.
Мне певала мама, и будила песней
Сонного меня:
«Если мы не встанем, так заря не вспыхнет,
Солнце не взойдёт,
Петушок крикливый загрустит, затихнет,
Сивка не заржёт,
Птичка не проснётся, не прольются песни,
Дней убавит лень.
Встань же, позови же: „Солнышко, воскресни!
Подари нам день!“» —
Так мне пела мама, и будила песней
Сонного меня, —
И в сияньи веры был чудес чудесней
Блеск живого дня!
Верил я, что жизни не напрасна сила
У меня в груди.
Что-то дорогое, светлое сулила
Жизнь мне впереди.
Так была понятна жизнь природы дивной
В дни моей весны!
О, святая вера! О, восторг наивный!
О, былые сны!
