В безветрии моих садов
Искуственная никнет роза;
Над ней не тяготит угроза
Неизрекаемых часов.
В юдоли дольней бытия
Она участвует невольно;
Над нею небо безглагольно
И ясно, — и вокруг нея
Немногое, на чём печать
Моих пугливых вдохновений
И трепетных прикосновений,
Привыкших только отмечать.
Подражание Пьеру Беранже
Стоял в Гренобле холод ярый,
Как полагается зимой.
Поклонник Вакха запоздалый
Не мог найти пути домой.
Стремился он домой, к постели,
К своей жене, согреться чтоб…
Бандиты пьяного раздели
И голым бросили в сугроб.
А наутро он опохмелялся,
Подымая заздравный бокал,
И людской доброте умилялся,
И свирепых бандитов ругал.
Фиалки зацвели в апреле,
В реке сияли стаи звезд,
Когда поклонник Вакха пере-
Бирался через Чертов мост!
На оптимиста хулиганы
В ту ночь напали неспроста
И прямо к морю-океану
Швырнули с Чертова моста!
А на утро он опохмелялся,
Подымая заздравный бокал,
И людской доброте умилялся,
Хулиганов коварных ругал.
Великолепна ночь июля,
Вокруг огни и тишина,
На небе города, ликуя,
Смеялась пьяная луна.
Поклонник Вакха до рассвета
Природой любоваться мог,
Но королевская карета
Его, беднягу, сбила с ног.
А наутро он опохмелялся,
Подымая заздравный бокал,
И людской доброте умилялся,
А владельца кареты ругал.
Роняет листья лес багряный,
Сверкают звезды в вышине.
В такую ночь все тот же пьяный
Вернулся к собственной жене.
Ну, а она сбирает вещи,
Опустошенная до дна,
И говорит ему зловеще:
— Тебе я больше не жена!
А наутро он опохмелялся,
Подымая заздравный бокал,
И людской доброте умилялся,
И супругу свою обнимал!
