Если утро зимнее темно,
То холодное твое окно
Выглядит, как старое панно:
Зеленеет плющ перед окном;
И стоят, под ледяным стеклом,
Тихие деревья под чехлом —
Ото всех ветров защищены,
Ото всяких бед ограждены
И ветвями переплетены.
Полусвет становится лучист.
Перед самой рамой — шелковист
Содрогается последний лист.
Мне в этой жизни недодали
Того, сего – и пахлавы;
Я пахлавы купить собрался –
Но денег не было, увы.
Выходит, недодали денег?
Я заработать их хотел,
Но обнаружил неспособность
К решению простейших дел.
Ума, выходит, недодали?
Полез я в книги Дерриды,
Дабы ума из них набраться,
Но отшатнулся – нет, куды!
Моднейших нынешних поэтов
Я стал читать – и всё не впрок.
Да, именно ума, похоже,
Мне недодал когда-то Бог.
И, значит, я служить не вправе,
Ведь я же честный идиот,
Я знаю, что с моим приходом
На службе всё вразнос пойдет.
Я жить обязан без зарплаты,
А значит – и без пахлавы,
Но безобидная картинка
Досель нейдет из головы.
Я в телевизоре однажды
Увидел некий теплый край;
Четыре тетки на веранде
Сидят и попивают чай.
И перед каждой – перед каждой! –
Лежит на блюдце пахлава.
У этих теток, безусловно,
Трещит от мыслей голова.
Их ум не подлежит сомненью,
И я не возроптать не смог
На то, что ум несправедливо
Распределил когда-то Бог.
Ума чуть-чуть у каждой тетки
Отнять и мне бы передать,
И пахлавы тогда я мог бы
Не меньше теток поедать.
Вот так я думал! Но отрекся
Теперь от этих дерзких дум –
Иначе Бог рассвирепеет
И отберет последний ум.
