Ни ангела, звучащего, как щель,
ни галилейскую свирель
ученика
и ни святого, в мире
пожившего, как струны на псалтири
под опытной рукой Твоих ужасных встреч,
я не могу от музыки отвлечь.
Она живет огромными кругами,
как тысяча колец с бессмертными камнями,
как восхищенье вещества –
и сердца нищего касается едва.
Но, падая и складками кивая,
как занавесь тяжелая, живая,
мне обещает думающий дух:
там все звучат, но Ты остался – слух.
Долиной реки
И по горной стране
Доблестный Кемпбелл
Скакал на коне.
Оседлан и взнуздан
Был конь вороной.
Без всадника в полночь
Пришел он домой.
Встала с постели
Старая мать.
Жена молодая
Вышла встречать.
«Зелен мол луг,
Но никем он не кошен.
Бедный ребеночек мой.
Не доношен!»
Оседланный, взнузданный,
Конь вороной,
Обрызганный кровью,
Вернулся домой.
Тяжко вздымались
Бока у коня.
Стремя о пряжку
Билось, звеня.
