Мы с мертвыми прощаемся не сразу:
все не смириться сердцу, не понять…
К зиянью смерти не привыкнуть глазу,
устам не разомкнуться, не сказать.
И в миг прощанья с гордым и любимым,
когда сквозь город двигался лафет,
«Да!» — грозно говорил рассудок,
«Нет!» —
ответила душа неукротимо.
Перевод И. Грингольца
К морю, к морю, к морю марш вперед!
Шесть годков трубили мы, другим теперь черед.
Оставим мертвых с миром — они не встанут в строй,
Когда причалит пароход везти живых домой!
Плывем домой, плывем домой,
Уже пришли суда,
И вещмешок уложен впрок —
Нас не вернешь сюда!
Брось плакать, Мэри-Энн!
Солдатчина — не век,
И тебя наконец поведу под венец
Я — вольный человек!
Вон «Малабар» у пирса, и «Джамнер» тоже там,
И все, кто на гражданку, ждут команды «По местам!»
Не то что на Хайбере ждать, когда подымут в бой,-
Все, кто на гражданку, ждут команды плыть домой.
Нас в мозглый Портсмут привезут, где холод и мокреть,
В одной хлопчатке на плечах костей не отогреть!
Так пусть не пуля — хворь пришьет, расчет у них прямой!
Да черт с ней, с лихоманкой, если мы плывем домой!
К морю, к морю, братцы, шире шаг!
Шлют на старую войну новых бедолаг.
Седьмую шкуру с вас сдерут за хлеб за дармовой!
Как там Лондон, молодцы? Нам нынче плыть домой!
К морю, к морю, дом недалеко,
Английские девчонки, английское пивко!
Полковник со своим полком и все, кто за кормой,
Будь милосерден к вам Господь! А мы — плывем домой!
Плывем домой, плывем домой,
Уже пришли суда,
И вещмешок уложен впрок —
Нас не вернешь сюда!
Брось плакать, Мэри-Энн!
Солдатчина — не век,
И тебя наконец поведу под венец
Я — вольный человек!
