Колеблет зной холмов простор,
земля чадит вечерней мятой.
Орел распластанный, крылатый
висит, качаясь между гор.
И камни, видные едва
со дна прибрежного селенья,
здесь принимают форму льва,
монгола, женщины, оленя…
Бывает — другу укажи
на то, что неприметно даже,—
сама собой заблещет жизнь
и о себе сама расскажет.
Но пусть любимым будет друг,
пусть выбран будет не случайно,
чтоб для него открытой тайной
и сам ты изумился вдруг:
ведь все, что творчеством зовут,
любовь или стихосложенье,
берет начало только тут —
в понятном другу удивленье…
…Вот так и шла я и вела,
указывала на обрывы,
на мыс, как ржавая стрела
летящий в полукруг залива,
на берег в розовых огнях,
на дальний остов теплохода…
И благодарная природа
все рассказала за меня.
Дробишься, словно в капле луч.
Как кончики волос секутся —
Становишься колючей, куцей,
Собой щетинишься, как бутсой,
Зазубренной бородкой — ключ.
И расслоишься, как ногтей
Края; истаешь, обесценясь.
Когда совсем теряешь цельность —
Безумно хочется детей.
Чтоб вынес акушер рябой
Грудного Маленького Принца, —
Чтоб в нем опять соединиться
Со всей бесчисленной собой.
Чтоб тут же сделаться такой,
Какой мечталось — без синекдох,
Единой, а не в разных нектах;
Замкнуться; обрести покой.
Свыкаешься в какой-то миг
С печальной мудростью о том, как
Мы продолжаемся в потомках,
Когда подохнем в нас самих.
