Идет и думает дождь:
— Вот этому надо за шиворот,
Проберет его страшная дрожь,
Посмотрим, как вывернется он навыворот.
Идет и думает пешеход:
— Какой ласковый, грустный дождик!
Стал считать и потерял счет,
Подсчитывая, сколько у дождика ножек.
Чьё-то бывшее именье…
Хор лягушек из пруда…
Нет былого оперенья
У дворянского гнезда.
Жили люди наудачу.
Все давно пошло на слом.
Плющ струится, будто плачет,
Над обрубками колонн.
Шорох бархатного платья…
Душный запах резеды…
Позабытые объятья,
Бесполезные мечты.
Встать пред сыном на колени,
Чтоб душа была чиста.
Паче всех уничижений —
Кредиторов суета.
Узловатые коренья,
Догнивающие пни…
Чьё-то бывшее именье.
Чьи-то брошенные дни.
Перепуганное бегство
От бушующих знамен.
Невесёлое наследство, —
Нет имений. Нет имён.
Дальний свет не станет ближним.
Пробасит с прононсом шмель…
Доживает под Парижем
Младший, Мишенька-Мишель.
Акмеистов изреченья.
В спальне — копии Дега.
Иностранное старенье,
Среднерусская тоска.
Догоревшие поленья.
Неостывшая зола.
Страшный финиш поколенья
На меже добра и зла.
…А в России, за долами
Ни одной теперь межи.
Только бронзовое пламя
Наливающейся ржи.
Да кирпичные застройки
Вдоль порядков избяных.
Псарни нет. И нету тройки
Тех залетных, вороных.
Близких душ разъединенье
В разночтении времен.
Чьё-то бывшее именье,
Покосившийся фронтон…
Все, что было, все уплыло.
Время вспять не повернёт.
Только ива у залива
По-старушечьи всплакнёт.
Только нехотя мелеют
Живописные пруды.
Перекопаны аллеи.
Перепаханы следы.
Лишь дубы-аристократы
По минувшему грустят
И поверх берез куда-то
В даль далёкую глядят.
Рядом с ними зеленеют
Рукотворные лески,
А дубы глядят, стареют
И чернеют от тоски…
Долгих бурь успокоенье
Пух роняют тополя.
Чьё-то бывшее именье.
Среднерусская земля.
