«У меня железная старуха,-
Говорил за ужином кузнец. —
Только выпьешь — глядь, и оплеуха,
Мне ж обидно это наконец».
После бани дочиста промытый,
Был он черен, страшен и космат,
Колченогий, оспою изрытый,
Из-под Курска раненый солдат.
«Ведь у бабы только ферма птичья,
У меня же — Господи ты мой!
Что ни дай — справляю без различья.
Возвращаюсь за полночь домой!»
Тут у брата кончилась сивуха,
И кузнец качнулся у стола
И, нахмурясь, крикнул: «Эй, старуха!
Аль забыла курского орла?»
И метнулась старая из сенец,
Полушубок вынесла орлу,
И большой обиженный младенец
Потащился с нею по селу.
Тут ему и небо не светило,
Только звезды сыпало на снег,
Точно впрямь счастливцу говорило:
«Мне б такую, милый человек!»
И отошел Он
от юной Навны
С мукой, с надеждой, с ярой мечтой, —
Страстный, божественный,
своенравный,
Все еще веруя
цели той.
— Сына! младенца!..
Пусть он, похожий
Силой
на эту драконью стать,
Сможет пред демоном желтокожих
За бытие России предстать!
Сына!
через любые мытарства!
Сына! царя подземной глуши!
В бут, в нерушимые глыбы царства
Втиснуть текучесть народной Души!
И ураганом
в лоно кароссы
Вторгся неистовый
смерч огня,
С туч Рангарайдра
жгучие грозы
До всклокотавших лав наклоня.
Так
русский демон великодержавья
Зачат был
у чистилищных рек
В горестную годину бесславья,
В мечущийся
Тринадцатый Век.
