Дунай покидали, и Неман, и Вислу,
Чтоб в очи взглянуть, чтобы внять Гостомыслу.
Чтоб вязь золочёного мудрого слова
Заветно хранить среди отчего крова.
В нём кудри Велеса и стрелы Стрибога,
В нём гром затаённый небесного слога.
В нём Мокоши морок, свеченье Предтечи,
В нём звук тетивы нарастающей речи.
Звенящей, как меч среди яростной брани,
Поющей о славе: славяне! славяне!
Никто и ничто ей уже не преграда,
Сверкнувшей щитом на вратах Цареграда!
Он слушает как будто. Тишь простора…
А мы не слышим этой тишины.
И он — звезда. Он в самой гуще хора
тех звезд, которые нам не видны.
Он — это все. Но ждем ли мы всерьез,
что он увидит нас? О самомненье!
Да пусть пред ним мы рухнем на колени,
а что ему? Он — как ленивый пес.
Ведь все, что тянет нас к его ногам,
крушится в нем самом милльонолетья.
За наши знанья не в ответе,
он вечно недоступен нам.
