На голос: J’entends dans la foret.[1]
Любя любимым быть —
Всего для нас милее;
Но с милой розно жить —
Всего, всего тошнее.
Что в сердце без нее!
В ней сердце находило
Всё счастие свое;
Без милой всё немило.
Где счастье? где она?
И день и ночь вздыхаю;
Отрада мне одна,
Что слезы проливаю.
Довольно… так и быть!
Когда, мой друг, с тобою
Нельзя теперь мне жить,
Хочу я жить с тоскою.
[1]Я слышу в лесу.
Еще велик не слишком
Был Петр. И в те годки
Ему, как всем мальчишкам,
Мечталось – в моряки!
Ни моря и ни флота
Нет у Москвы, а все ж,
Коли царю охота,
Достань вынь да положь!
Вот матушке-царице
Сынок пообещал
Поехать помолиться
Монашеским мощам, –
А сам, с большим с..стантом,
С дорожной тьмой хлопот,
С голландцем Карштен Брантом
Помчался строить флот!
Пусть там не ветер вольный
Морских пучин, а лишь
Плещеевские волны,
Плеща, тревожат тишь,
Но уж смола курится
Куются якоря,
И топорок ярится
В ладонях у царя!..
Царице непонятно:
Пошто в такую даль
Велит прислать канаты
Затейник государь?!
А над водою хмурой
Растут меж стапелей
Высокие фигуры
Крылатых кораблей.
Уже в потехе бранной
Ведут «морской парад»
Фрегаты «Марс» и «Анна» –
По тридцать пушек в ряд.
Кипит-шумит потеха!
И сквозь завесу лет
Уже доносит эхо
Грядущий гром побед!
На флагмане бьют «зорю».
И через тьму лесов
Москва выходит к морю,
Вся в блеске парусов…
