Я в бедности на свет родился
И в бедности воспитан был;
Отца в младенчестве лишился
И в свете сиротою жил.
Но бог, искусный в песнопеньи,
Меня, сиротку, полюбил;
Явился мне во сновиденьи
И арфу с ласкою вручил;
Открыл за тайну, как струною
С сердцами можно говорить
И томной, жалкою игрою
Всех добрых в жалость приводить.
Я арфу взял — ударил в струны;
Смотрю — и в сердце горя нет!..
Тому не надобно Фортуны,
Кто с Фебом в дружестве живет!
— Вы снимайте запор,
Отворяйте нам двор;
Мы пришли к вам, семьей, постояльцы.
Мы незримы для глаз,
Не ощупайте нас,
Прикоснувшись, пытливые пальцы.
Не питье, не еда
Нам ваш хлеб и вода, —
Небольшое нам дайте местечко:
Не пиры нам рядить,
Будем смирно мы жить
В уголку, притаившись за печкой…
Мы беды не творим,
Но подчас пошалим:
Завизжим, замяукаем кошкой,
Зазвеним сковродой;
То старик с бородой
Постучится к вам ночью в окошко.
Но зато от воды,
От огня, от беды
Мы спасем, хоть гори всё пожаром;
Облегчим вам труды,
И к ответу в суды
Не потянут приказные даром.
Отворяйте нам двор
И снимайте запор… —
Так просились во двор постояльцы;
Василиса встает
И к воротам идет
И, слагая с молитвою пальцы,
Оградилась крестом…
Тихо в поле пустом,
Только даль огласилася смехом;
Ночь светла и тиха,
Но в кустах: «Ха! ха! ха!»
Раздавалось и вторилось эхом…
