Когда
на излучьи Волги,
у локтя великой реки —
разбились они — на осколки,
и треснули — на куски,
Какая была отрада!
Не верилось:
Вот — уйдут.
О, яростный блеск Сталинграда!
Бессмертный сердец редут!
И выяснил результаты
неслыханный в мире бой,
и кинулись их солдаты
На запад,
назад,
домой!
Но поздно!
отрезан путь им.
Напрасно глаза слезят,
Мы шуток с врагом не шутим:
Немного прийдет назад.
Военного счастья чаша
склонилась обратно — к нам.
Идут в наступленье наши,
как виделось
нашим снам.
Идут по крутым сугробам,
по выжженным площадям:
земля тому стала гробом,
кто выжег ее не щадя.
Земля обернулась им прахом,
она их взяла в тиски,
к их черным
зловещим рубахам
примерзли ее куски.
На хитрости вероломства
их пыл истратился — весь,
а мы сказали: вернемся,
и — видите — вот, мы здесь!
Мы здесь: в рукопашной схватке,
мы здесь: в завесе огня,
мы здесь — не играем в прятки,
преследуя и гоня.
Мы Киеву и Одессе
надежду передадим:
Надейся!
Гвардейцы идут!
Сквозь пепел и черный дым.
Не слово бахвальства пустого:
Порукой тому — их стон,
мы выгнали их из Ростова
и выбросили за Дон!
Великие русские реки!
Вам скоро вскрываться пора:
отмой же их копоть навеки,
Широкое гирло Днепра.
Не схлынула вражья злоба,
и гнать их еще — не легко,
но смотрим мы
зорко в оба
в грядущее далеко.
Им — холод бездушного
тленья,
надежды потухший очаг,
А наше
идет наступленье,
победу неся на плечах.
