Зацветают весной (ах, не надо! не надо!),
Зацветают весной голубые цветы…
Не бросайте на них упоенного взгляда!
Не любите их нежной, больной красоты!
Чтоб не вспомнить потом (ах, не надо! не надо!),
Чтоб не вспомнить потом голубые цветы,
В час, когда догорит золотая лампада
Неизжитой, разбитой, забытой мечты!
Рука с размаху письма четвертует,
Где адрес нашей почты полевой,
А строки, как в покойницкой, горюют
И плачут над пропавшей головой.
Что мне ответить, раз по всем законам
Я не дожил до нынешнего дня,
Родным, друзьям, подругам и знакомым,
Похоронившим заживо меня?
По мне три раза панихиды пели,
Но трижды я из мертвых восставал.
Знать, душу, чтоб держалась крепче в теле,
Всевышний мне гвоздями прибивал.
На мой аршин полмиллиона мерьте –
У нас в крови один и тот же сплав,
Нас несть числа, попавших в лапы смерти
И выживших, ей когти обломав.
Мы в чащах партизанили по году,
По гóспиталям мыкались в бреду,
Вставали вновь и шли в огонь и в воду
По нарвскому расхлестанному льду.
Я всех пропавших помню поименно –
Их имена зарницами вдали
Незнаемые режут небосклоны
На всех концах взбунтованной земли.
Недаром ходят слухи по планете,
Высокие, идут издалека,
Что где-то на деголлевском* корвете
Воюют два балтийских моряка.
Я верю: невозможное случится,
Я чарку подниму еще за то,
Что объявился лейтенант Кульчицкий
В поручиках у маршала Тито**.
И день придет. Пропавшие без вести
На пир земной сойдясь со всех сторон
Как равные, осушат чашу мести
На близкой тризне вражьих похорон!
