В рядах стояли безмолвной толпой,
Когда хоронили мы друга,
Лишь поп полковой бормотал, и порой
Ревела осенняя вьюга.
Кругом кивера над могилой святой
Недвижны в тумане сверкали;
Уланская шапка да меч боевой
На гробе дощатом лежали.
И билося сердце в груди не одно,
И в землю все очи смотрели,
Как будто бы всё, что уж ей отдано,
Они у ней вырвать хотели.
Напрасные слезы из глаз не текли,
Тоска наши души сжимала;
И горсть роковая прощальной земли,
Упавши на гроб, застучала.
Прощай, наш товарищ, не долго ты жил,
Певец с голубыми очами;
Лишь крест деревянный себе заслужил
Да вечную память меж нами!
Непригоже жить впотьмах,
Словно клавиши рояля.
Темно-синий почерк птах.
Мы — бояре, мы — бояре.
Пусть поженятся бинты
В серебре всплакнувшей рощи.
Посмотрю, какая ты,
Если кровь — плохая теща.
Этот соболь, как собор,
весь в минувшем, милом, мятом.
Не покончишь ты с собой,
Ваши ягоды не яды.
Мы макаем хлеб в одно —
Если Каин, то от бритвы.
Ты выходишь, как окно,
В черноглазый лес обиды.
Из нечаянных начала
Наша родина больнее.
Хорошея, как колчан,
Ты стрелу бери умнее.
Что нам свет и что нам смерть,
Что нам Слава эта… та еще!
Наши души — наша сеть,
Золотою рыбкой давишься.
Гребешком ли грешен чуб
Или поясом волненья.
Если родине я — чужд,
Пусть не лопает варенья!
