Тебе, Лёха

Кропал о женщинах, цветочках,
писал про нищих и светил,
а другу лучшему ни строчки
не посвятил.
Не бросил и земельки горстку,
я про него узнал невдруг –
под Выборгом, в Каменногорске
погиб мой друг.
Не от гранаты, не от пульки,
он в пятьдесят обрёл причал.
Я по родимой по мамульке
так не кричал.
Ну, не его же это дата!
На мне причуды те висят —
ведь это я загнул когда-то:
— Уйду в писят.
Мы были при любой погоде
возвышенны без всяких линз,
у нас был юношеский в моде
максимализм.
Я заявил, в мозгах пошарив,
что пятьдесят, всё, самый край –
свершу-де подвиг на пожаре,
и прямо в Рай.
Я молоко позднее вытру,
ну, а тогда на мой загиб
друг Лёшка улыбался хитро.
И взял погиб.
Уже собою не владея,
кричу я, Господа моля:
— Ведь это же моя идея!
Она моя!
Мне в жизни не было так плохо,
и, Небо ни за что виня,
ору ему: — Верни ты Лёху!
Возьми меня.