Так плыли: голова и лира,
Вниз, в отступающую даль.
И лира уверяла: мира!
А губы повторяли: жаль!
Крово-серебряный, серебро —
Кровавый след двойной лия,
Вдоль обмирающего Гебра —
Брат нежный мой, сестра моя!
Порой, в тоске неутолимой,
Ход замедлялся головы.
Но лира уверяла: мимо!
А губы ей вослед: увы!
Вдаль-зыблящимся изголовьем
Сдвигаемые как венцом —
Не лира ль истекает кровью?
Не волосы ли — серебром?
Так, лестницею нисходящей
Речною — в колыбель зыбей.
Так, к острову тому, где слаще
Чем где-либо — лжет соловей…
Где осиянные останки?
Волна соленая — ответь!
Простоволосой л…….и
Быть может вытянула сеть? —
Когда начнут работу колдуны,
Я в лес войду и, в травах утопая,
Их колдовство за правду принимая,
Начну смотреть полян цветные сны…
Аукнет лес.
В болотной глубине
Мелькнет огонь и забормочет кто — то,
Зеленый всплеск
Приблизится ко мне:
Кому — лишь всплеск,
Кому — весь день работа!
Замкнется круг сплетением корней,
Волненьем трав,
И папоротник вскинет
Свои цветы,
Мгновение избрав,
Несбывшееся голову поднимет.
Но это дело только колдовства!
И это место гиблое — я знаю!
Летит и не кончается листва,
А лес картины новые листает…
Там сто шипов болезненно остры,
Ходить туда — я знаю — мне не стоит,
Там я бывала, там теперь пустое…
Пустое место и горят костры.
