Самовластная слобода!
Телеграфные провода!
Вожделений — моих — выспренных,
Крик — из чрева и на ветр!
Это сердце мое, искрою
Магнетической — рвет метр.
— «Метр и меру?» Но чет — вертое
Измерение мстит! — Мчись
Над метрическими — мертвыми —
Лжесвидетельствами — свист!
Тсс… А ежели вдруг (всюду же
Провода и столбы?) лоб
Заломивши поймешь: трудные
Словеса сии — лишь вопль
Соловьиный, с пути сбившийся:
— Без любимого мир пуст! —
В Лиру рук твоих влю — бившийся,
И в Леилу твоих уст!
Духовной похотью томим,
Червём клубящимся терзаем,
Брёл по урочищам нагим
Я в поисках за нижним краем.
Никто не знал, что груз греха
Нести привык я, успокоясь;
Что смертной тишиной тиха
Полураздавленная совесть.
Я брёл сквозь низость и позор,
Не слыша мук ничьих, ни стонов,
И различал мой тусклый взор
Лишь тусклые глаза притонов.
Дар человека — звуки слов —
Утратив ради страстной дрожи,
Из-под ворот, из-за углов
Клубились, ухмыляясь, рожи.
Они вползали в окна, в дверь,
И каждый извивался прядью,
И каждый полз, нагой как зверь,
Навстречу братскому исчадью.
И жажда тошная росла:
Вот так же биться в струях пыли,
Забыть, что были два крыла,
Как эти скопища забыли.
Нет, глубже! ниже! В тот испод,
Куда не смеют даже клочья,
Где гаснет время, гаснет счет,
Где никакого средоточья.
