Охватила голову и стою,
— Что людские козни! —
Охватила голову и пою
На заре на поздней.
Ах, неистовая меня волна
Подняла на гребень!
Я тебя пою, что у нас — одна,
Как луна на небе!
Что, на сердце вороном налетев,
В облака вонзилась.
Горбоносую, чей смертелен гнев
И смертельна — милость.
Что и над червонным моим Кремлем
Свою ночь простерла,
Что певучей негою, как ремнем,
Мне стянула горло.
Ах, я счастлива! Никогда заря
Не сгорала чище.
Ах, я счастлива, что тебя даря,
Удаляюсь — нищей,
Что тебя, чей голос — о глубь, о мгла! —
Мне дыханье сузил,
Я впервые именем назвала
Царскосельской Музы.
Гудят сирены двухконсольных кранов
Над Ангарой,
И днём и ночью спор с рекой упрямой
Похож на бой.
Вставало солнце и с небес лучами
Стреляло в нас,
Стонали сосны – над тайгой, над нами
Пурга неслась.
С огнём сражаться и встречать бураны
Нам не впервой,
Гудят сирены двухконсольных кранов
Над Ангарой…
Мы, может, стройки боевые были
Забыть могли б,
Когда бы сердцем хоть на миг забыли,
Кто здесь погиб.
И мы к победам, несмотря на раны,
Идём с тобой.
Гудят сирены
Над Ангарой.
Добыть сумеем из воды студёной
Тепло и свет.
Семья одна лишь – молодых, влюблённых, –
Других здесь нет!
Гудят сирены двухконсольных кранов
Над Ангарой,
Недаром спор наш с рекой упрямой
Похож на бой!
