Так бессеребренно — так бескорыстно,
Как отрок — нежен и как воздух синь,
Приветствую тебя ныне и присно
Во веки веков. — Аминь. —
Двойной вражды в крови своей поповской
И шляхетской — стираю письмена.
Приветствую тебя в Кремле московском,
Чужая, чудная весна!
Кремль почерневший! Попран! — Предан! — Продан!
Над куполами воронье кружит.
Перекрестясь — со всем простым народом
Я повторяла слово: жид.
И мне — в братоубийственном угаре —
Крест православный — Бога затемнял!
Но есть один — напрасно имя Гарри
На Генриха он променял!
Ты, гренадеров певший в русском поле,
Ты, тень Наполеонова крыла, —
И ты жидом пребудешь мне, доколе
Не просияют купола!
Тобою выжженный дотла,
шепчу счастливо и устало:
«Как хорошо, что ты была!
Как славно, что тебя не стало…»
Глаза и губы не гневи —
увы, потрескалась икона:
у диалектики любви
свои печальные законы.
За месяц но год постарев,
над этим профилем курносым
стою, как дом на пустыре
стоит за полчаса до сноса.
До дна испита роль шута,
глаза сухи, душа в разрухе…
Свои суровые счета
у диалектики разлуки.
И декабрю, и январю
стихи затеплив, словно свечи,
тебя равно благодарю
за расставанье и за встречу.
Уже не жар — озноб в крови
и талый снег в стекле оконном.
…У диалектики любви
свои печальные законы.
Диалектика любви
Скоро!
