Да будет день! — и тусклый день туманный
Как саван пал над мертвою водой.
Взглянув на мир с полуулыбкой странной:
— Да будет ночь! — тогда сказал другой.
И отвернув задумчивые очи,
Он продолжал заоблачный свой путь.
Тебя пою, родоначальник ночи,
Моим ночам и мне сказавший: будь.
Сквозь сумрак
Зимней ночи мчась,
к нам
долетают вести:
«В последний час,
в последний час» —
клич доблести и чести.
На свете
нет дороже слов
для нас теперь, чем эти:
светлеют
взоры стариков
и радуются дети.
Во мгле
заснеженных дворов
дыханье
ширит груди —
у сотен тысяч
рупоров
стоят, притихнув, люди.
Сквозь сумрак мчась,
сквозь ветер мчась,
через метель
и стужу,
«В последний час!
в последний час!»
Слова влетают в душу.
В них
рёв орудий,
блеск гранат,
упорный шаг
пехоты.
Они в себе еще хранят
жар
боевой работы!
И — на устах они
у всех,
и каждый
вторя шепчет,
что
Красной Армии
успех
один другого
крепче.
Не время спать,
Не время спать,
она —
для нас опора,
ей славный срок,
ей двадцать пять
годов
минует скоро.
И — посмотрите,
какова
краса её
и сила:
врага,
на месте приковав,
и здесь,
и там разбила!
Героев здесь
не перечесть,
имён их —
миллионы.
За вестью
радостная весть
колышет
их колонны.
От них,
сквозь сумрак ночи мчась,
летят к нам
эти вести:
в последний час,
в полночный час —
клич ярости и мести.
Страна
знамёна подняла
немеркнущего цвета.
На их отважные дела
дивится
вся планета.
Так грянем славу
ей в ответ,
сердца с ней
сливши вместе,
Чтоб двадцать пять
отборных лет
ей засчитали
в двести.
Чтоб, прозвучав
в урочный час
дыханием победным,
стал для врага
«последний час»
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПОСЛЕДНИМ!
